Постановка Екатеринбургского театра оперы и балета произвела впечатление на московскую публику

На Новой сцене Большого театра показали «Сатьяграху». Оперу Филипа Гласса о Ганди привез Екатеринбургский театр оперы и балета. Солисты пели на санскрите (с русскими титрами).

Театр оперы и балета практически пошел на подвиг, первым в России взявшись представить современную оперу Гласса. Екатеринбург не остановило возможное отторжение части публики от минималистской музыки и «высоколобого» содержания без связного сюжета. Наградой стали несомненная удача постановщиков и певцов, полные залы в Екатеринбурге, выдвижение на «Золотую маску» в нескольких номинациях и успех на московском показе.   

Словацкий дирижер Оливер фон Дохнаньи (теперь он главный дирижер уральского театра) провел колоссальную работу по «усвоению» оркестрантами непривычной партитуры. И достиг главного. Многие зрители «Сатьяграхи», которых повторяющиеся минорные аккорды-трезвучия (на струнных с флейтами, кларнетами и гобоями, с электроорганом, без медных и ударных) сперва могли раздражать, после спектакля признавались в особом чувстве. Постепенно возникает суггестивное погружение в музыку, которое – так же постепенно – приводит к чему-то, подобному умиротворению. Но не к потере внимания к сцене, наоборот, к напряженному интересу к происходящему. Ведь повторяющееся «упорство» звуков (и распевных речитативов) оказывается созвучным тихому упорству идей Ганди, хочешь не хочешь, но проникших в сознание его друзей и врагов.

Режиссер и сценограф Тадеуш Штрасбергер (ныне он готовит к премьере в Екатеринбурге незаслуженно забытый шедевр советских времен – оперу Вайнберга «Пассажирка») не ставил целью рассказать какие-либо долгоиграющие истории. Он сочинил цепь эпизодов, разъясняющих «Сатьяграху» на примере жизни Ганди и истории двадцатого века. Спектакль получился про невероятность, ставшую действительностью. При том, что отдельные эпизоды вполне реалистичны и действие как бы начинается до 1914 года, когда молодой адвокат Ганди, еще не получивший от современников имя «Махатма» («великая душа»), жил и работал в индийской общине Южной Африки.

Уральская «Сатьяграха» воспевает важность гуманистических утопий, которые – и жизнь Ганди об этом свидетельствует – могут оказаться не совсем утопиями. И главное, демагогия общественного насилия, исповедование культа результата путем ломания через колено – вся эта пресловутая «злоба дня» оказывается тем самым, что она собой представляет, – просто злобой.